В прошлом году Зилич (f_ragamuffin) выложил список прочитанных им за год книг. Получилось около шестидесяти наименований, а количество “60” меня не впечатляет. Я удивилась, потому что Зилич читает много, и подумала: “Ну ты и лох, Зилич “Интересно подсчитать, сколько читаю я”. Я пыталась вести список, хотя часть книг, конечно, упустила, но результат все равно оказался интересным.
Нонфикшн (условно серьезная литература):
1. Ролан Барт “Нулевая степень письма”
2. Фуко “Психиатрическая власть”
3. “Хочу быть хирургом” Катонин
4. “Основы хирургии”
5. “Монстр власти” Канетти-Московичи
6. Камилла Палья “Личины сексуальности”
7. “RUтопия” Штепа
8. книжка Скрынникова о смуте
9. “Голубая книга” Витгенштейн
10. “Логико-философский трактат” Витгенштейн
11. “Путешествие Магеллана” Антонио Пигафетти с допами
12. Джироламо Савонарола и его время
13. “Мифы североамериканских индейцев” Льюис Спенс
14. Наоми Кляйн “Доктрина шока”
15. История ересей
16. Пол Радин “Трикстер. исследования мифов североамериканских индейцев”
17. Хейзинга “Осень средневековья”
18. Петр Вайль “Гений места”
19. “Океан звука” Туп
20. Оливер Сакс “Антрополог на Марсе”
21.”Одноэтажная Америка” Ильф/Петров
22. “Теория насилия” Ленин
23. “Воздухоплаванье и авиация в России до 1907 года”
24. Набор книжек про устройство дирижаблей
(профессиональную литературу типа “PL/SQL” или “протокол TCP/IP” я не учитывала, это тупо)
классика:
25. Атлант расправил плечи. Непротивление. Айн Рэнд
26. Атлант расправил плечи. Или-или. Айн Рэнд.
27. Атлант расправил плечи. А есть А. Айн Рэнд
28. “Моби Дик” Герман Мелвилл
29. Шей/Уилсон “Иллюминатус! Глаз в пирамиде” (1 том)
30. Шей/Уилсон “Иллюминатус! Левиафан” (3 том)
31. Старшая Эдда (еще раз)
32. “Сердце тьмы” Конрад
33. Уильям Берроуз “Дезинсектор”
34. Джойс “Портрет художника в юности”
35. Эразм Роттердамский “Похвала глупости”
36. Джек Лондон “Железная пята”
37. “Очерки бурсы” Помяловский
38. Честертон “Рассказы об отце Брауне”
нуары:
39. “Красная жатва” Хэммет
40. Хэммет “Стеклянный ключ”
фантастика/гор.фэнтези/etc
41. Сарамаго “Слепота”
42. Келли Линк “Магия для чайников”
43. Миллар “Добрые феечки Нью-Йорка”
44. Зорич “Завтра война” (король шит-парада!)
45-49. Хроники Амбера Желязны (все тома) (еще раз)
50.”Мечи и черная магия” Фриц Лейбер
51. “Террор” Дэн Симмонс
52. “Гарри Поттер и тайная комната”
53. “Гарри Поттер и узник Азбакана”
54. “Гарри Поттер и какая-то унылая хуйня”
55. “Next” Крайтон
56. “Нон Лон Дон” Мьевиль
57. “Охотник из клана смерти” Пехов
58. “Основатель” Пехов-Турчанинова-Бычкова
59. Батчер “Белая ночь”
60. “Жертва всесожжения” Лорел Гамильтон
61. “Томас-рифмач” Элен Кашнер
62. Charles Stross “Atrocity Archives”
63. “Впусти меня”
64. “Не оставляй меня” Кадзуо Исигуро
просто крутая книга для нормальных пацанов:
65. Райан Гэттис “Клуб кунфу”
современная отечественная литература:
66. Елизаров “Библиотекарь”
67. “Марк Шейдер” Д. Савочкин
68. Сорокин “Норма”, “Голубое сало”
Misc:
69. Славой Жижек “13 опытов о Ленине”
70. “Под крестом и полумесяцем” Смирнов
71. Джоан Харрис “Джентльмены и игроки”
72. “Рассказ лектора” Джеймс Хайнс
73. Когоут “Палачка”
74. Крапивин “Взрыв генерального штаба”
75. “Пляж” Алекс Гарленд
76. V for Vendetta
77. “Смилла и ее чувство снега” Хег
78. Владимир Войнович “Москва 2042”
79. “Речной король” Элис Хоффман
80. “Пятый персонаж” Робертсон дэвис
81. Сюсаку Эндо “Скандал”
Достопочтенные комиксы:
82. Transmetropolitan
83. Battle Pope
84. Fell
85. Wormwood
86. Arkham Asylum
87. Invisibles (эм, я только начала, по правде говоря)
88. Criminal Macabre
Сейчас я читаю “Улисса” Джойса (at last!), и, несмотря на то, что часть книг я выбросила как содержимое внутреннего пространства (вроде первого тома “Биологии” Тейлора-Стаута или учебника алгебры), а часть одноразового говна попросту улетучилась из памяти, вопрос только один – почему получилось так мало??
Получается, что постоянное чтение онлайн-новостей, текстов, журналов и статей значительно уменьшает количество самостоятельной литературы. Когда я начинала вести список, то думала, что счет идет на сотни. Т.е. сотни две книг – вот на что я рассчитывала, а тут такой результат. Все-таки очень интересно проводить опыты, встречаясь с реальностью лицом к лицу.
Из серьезных книг на меня наибольшее впечатление произвела великолепная монография Хейзинги и нудный, околофрейдистский, но все же поневоле захватывающий для человека, отрицающего различие между полами (я), анализ Пальи. Учитывая, что я более-менее внятно изложила части концепции Пальи Бахус-Артемида Доку, будучи под кайфом от травы, выпивки и от него, Палья заслуживает уважения как суровый враг. От этой книги я покрылась пятнами и пришлось вызывать господина доктора.
Хейзинга довлел надо мной несколько месяцев. Я даже не думала, что разница между сознаниями людей разного времени и вдумчивое развенчание мифов, смешанное со страстным интересом самого исследователя, может так увлечь. У него невероятно захватывающий и вдохновляющий язык, смесь страсти и очень тонкой насмешки. Когда он пишет о рыцарях, дающих обеты птицам, или о толпе, переходящей от звериной жестокости к слезливому умилению, оторваться невозможно.
Говоря о разнице, разрыве между людьми, мы забываем о разнице между временами, и Хейзинга рисует всю бездну между нами и средневековым человеком, которую никак нельзя воссоздать с помощью обыденных представлений. Живые, точные образы и остроумные пассажи Хейзинги меня совершенно покорили, но более на воображение воздействовало осознание того, что перемещение в прошлое невозможно просто потому, что разница мировоззрений сотрет в порошок. Являющееся для нас мелочью становится глыбой для средневекового человека. Также меня поразила размытость кажущегося незыблемым рыцарского кодекса. Ты можешь совершить преступление, а затем ползти на коленях с образами в руках – и таким образом полностью очиститься, обнулить счетчик ошибок, снова стать из изгоя рыцарем. Любой сэр Гавейн кажется на таком фоне простодушным юродивым дурачком.
У меня это вызывает изумление, смешанное со странной кривой усмешкой. Т.е. основой средневекового рыцарства является как раз пластичность кодекса, возможность обходить препятствия, что непривычно. Комические случаи, связанные с истовой религиозностью, описываются Хейзингой с такой любопытной интонацией, что хочется читать снова.
Помимо фактов вроде “В поисках знакомств заходят в церковь гулящие женщины” и обильных цитат из поэтов того времени, Хейзинга повернул мой мир вокруг оси, сделав явным неявное.
Вот что он пишет: “Действительно ли и князья, и знать относились всерьез ко всем своим причудливым выдумкам и к исполнению своих рыцарских затей и обетов? Крайне трудно в средневековом мышлении с точностью отделить серьезность от игры, искреннее убеждение – от такого настроения, которое англичане называют pretending (делать вид, прикидываться) и которое сродни поведению играющего ребенка, поведению, которое занимает такое важное место в первобытных культурах и которое не выразишь с точностью такими понятиями, как лицемерие или притворство”.
Эта краткая и для кого-то безобидная фраза породила во мне настоящий взрыв. Воображение заработало, включив ядерные электростанции. Ведь речь здесь идет о поведении, в котором, выбрав точку входа в алгоритм генерации последующих событий, ты определяешь собственную жизнь потому, что уже принял на себя обязательства игры. Я имею в виду тот момент, когда ты принимаешь позу и понимаешь, что не можешь ее оставить, даже если она грозит гибелью. Это и не обман, и не непосредственная реакция, это трансформация позы в характер, невозможность оставить выбранный образ, отбросить выбранную линию поведения.
Простой пример – это попытка героя защитить девчонку от банды, когда он сначала надеется, что они просто уйдут, но потом не может сдаться и ударить в грязь лицом, продолжая самоубийственную защиту. Или позы шекспировских героев. Ты входишь в пространство флирта и перемещаешься в нем. Даже если ты хил, ты все равно будешь вынужден драться с десятком противников за эту девушку, потому что ты уже достаточно долго прикидывался, ты освоился в роли – и не можешь покинуть арену без того, чтобы что-то сломать в мировоззрении и своем эстетическом пространстве. Насколько можно отделить этот момент pretending от настоящего переживания – вот какой вопрос стал мне интересен. Приятно держаться за позу, когда это невыгодно, и еще приятнее ее сломать и внезапно выйти из цикла.
В дополнение поняла, что то, что мне прежде нравилось в турнирах, заключается в ухищрениях, которые заменяют любовь другим напряженным ритуалом. Вопрос всегда в том, как ты можешь сохранить свою невинность и честь, не преступив пределов? Какие существуют способы транслировать свою симпатию, не переходя некоей границы? Весьма наивные ухищрения, которые ничуть не скрывают откровенно чувственный характер взаимоотношений. Средние века в этом смысле – фабрика различных форм сублимации.
Хейзинга приводит следующий пример:
“Дама, супруг которой не склонен принимать участия в турнире — будучи при этом, однако, человеком великодушным и щедрым, — посылает трем рыцарям, избравшим ее дамою сердца, свою рубашку, дабы на турнире, устраиваемом ее мужем, один из них надел ее вместо доспехов или какого-либо иного покрова, не считая лишь шлема и поножей. Первый и второй рыцари сего устрашаются. Третий же, из всех самый бедный, берет в руки эту рубашку и ночью страстно ее целует. На турнир является он в рубашке дамы, как бы в боевом одеянии, и вовсе без панциря: в схватке рыцарь тяжело ранен, рубашка изодрана и покрыта кровью. Все видят его выдающуюся отвагу, и ему присуждается приз; дама отдает ему свое сердце. И тогда влюбленный требует вознаграждения. Он отсылает даме окровавленную рубашку, чтобы на празднестве, которым должен был завершиться турнир, та накинула ее поверх своего платья. Дама с нежностью прижимает ее к груди и, набросив на себя это кровавое одеяние, появляется перед всеми; большинство порицает ее, супруг ее пребывает в смущении, (…)”
Это вроде поцелуя сквозь лист. Я бы фильм про это сняла. “Большинство ее порицает, супруг ее пребывает в смущении”. Наслаждаться двусмысленностью свойственно миру, полному табу. Именно наличие табу вместо того, чтобы оберегать границы, делает окружающее таким лживым. Т.е. достигая определенного накала, пика, подобная игра быстро увядает и превращается в лживые танцы.
Хейзинга очень понравился мне. Во-первых, богатым языком, во-вторых, своей иронией, которую он использует ради подтрунивания над толпами, в-третьих, масштабом, в-четвертых, тем, что продемонстрировал мне архаический, первобытный характер собственных реакций.
Из художественной литературы вне конкуренции Айн Рэнд и “Иллюминатус!”. И еще Джойс. Но текст про Джойса остался в Питере. А так меня задел “Кунфу клуб”. Каждый раз удивляет, когда попадаются такие книги. Не то чтобы это шедевральная, оригинальная или “оставляющая время на размышление” книга, но это штука, которая затягивает с помощью характеров и напряжения недосказанностей. Прямолинейный боевик про захваченную наркодилером школу, где все разделены на банды и жестоко гасятся друг с другом.
У непобедимой Джен с братом все в порядке, но тут в школу приходит ее кузен, дока кунфу, который обещал не драться и чертовски ей нравится, – и всем становится очень плохо. В целом можно точно охарактеризовать книгу как “Crows Zero” Такаши Миике с добавлением инцестуального напряжения “Вирта” Нуна. Какая там драматичная эротика! Энергичный роман молодого писателя, я даже угадала, что стояло у него на полке.
Это кунфу-нуар, если хотите, в котором шрамированная сестра, привыкшая к тому, что мир – сплошная драка, отказывается от лучшего бойца на свете только потому, что он ее кузен. И потому, что он, по сути, недостаточно взрослый, несмотря на все свои умения. Несколько небрежная, но весьма эмоциональная вещь. Там даже есть схема легендарного удара чувака на салфетках! Как можно перед этим устоять?
Худшая книга – это “Завтра война”, конечно. Ничего ужаснее не читала. Кадет Саша Пушкин на защите великой империи, флиртующий с грудастами бабами на провинциальной дискотеке. Ох. За ним идет “Белая ночь” Батчера.
Батчер слил весь сериал про Дрездена отсутствием личной харизмы. Когда читаешь Лорел Гамильтон, то сразу чувствуешь, что имеешь дело с настоящей сучкой, воспитанной женщинами, а это лучшая школа ненависти и мощи. С Лорел Гамильтон можно быть уверенным, оказавшись жертвой нападения в темном переулке, – она врежет грабителю сумочкой по ебалу и наступит каблуком на его поверженное тело. Это серьезная женщина. Пусть концовка сериала про Аниту Блейк – сплошной секс с качками-стриптизерами, зато это от души. Книги Гамильтон – единственная литература, которую я могу назвать клевым эротическим палпом.
А Батчер – чудовищный мажор. Он пишет про мага, который сжигает людей заживо, но при этом продвигает копеечную мораль про то, что трахать несовершеннолетних, даже если они в твоей ванной, очень-очень плохо. Это еще что – там даже есть про слушаться родителей. Тенденция вкрапления говноморали в условно “темное” городское фэнтези – это поразительно. Вампиры, которые едят салат, маги, которые берут шефство над штампованной старшеклассницей и подливают кофе старушкам, – все это воняет старым плюшевым креслом.
Батчер – типичный домашний рокер, который платит за костюмы Kiss, но никогда не обидел бы и муху. И его мажорство, отсутствие внутренней драмы превращает текст в говно. Будьте злыми.
В общем, Зилич, теперь твой ход! Я выложила свои карты, давай-ка, удиви меня.
P.S. Ай-ай, я совсем забыла про “Осень в Пекине” Виана.
