Энн Холландер отлично прошлась по идеализации бедности. Раньше идеализация бедности была пасторальной – дескать, живут там где-то крестьяне и пухлые селянки, близкие к природе. Это чушь. Туда же относится религиозный идеал бедняка с минимумом скарба и в оборванных лохмотьях, но зато дико угодного Господу. Потом пошел левацкий идеал трудяги, простого парня, которому много не надо, он ходит в одной и той же рубахе на завод и счастлив.
Среди бедных людей встречаются отличные ребята, но это вопреки, а не благодаря. Факт в том, что бедная жизнь сразу отражается на характере и внешности. Бедные люди переключаются в “дефицитный режим”, который не дает им воспринимать жизнь полноценно. Плохое питание, малое количество свободного времени, необходимость экономии портят и внешность, и характер. Дурное здоровье, плохие зубы, узкий кругозор и, что самое главное, опаска по отношению к жизни, т.к. знать больше – значит хотеть больше, а бедный человек знает, что ничего получить не может, поэтому мало интересуется открывающимися возможностями.
Бедность в подавляющем большинстве случаев крайне сильно и быстро портит человека, если он не разъярился и не выбрался оттуда. Если у него нет желаний и нет денег, как у какого-нибудь суфия, здесь присутствует некая гармония дзена. Но обычно бедный человек – это тот, у которого есть желания, но нет возможностей их удовлетворить. Это всегда печально, признается ли он себе в этом или нет. Но про это много материалов. Энн Холландер же пишет об одежде.
“(…) Какую бы то ни было действенность образу грязных лохмотьев, скрывающих под собой природную красоту и искренность, может придать исключительно чистая и беспримесная сила воображения, не замутненная каким бы то ни было контактом с практикой беспристрастного наблюдения, однако и до сей поры этот образ время от времени входит в моду и властно заявляет о своих амбициях. Даже реформаторы 18-19 веков, острый взгляд которых неумолимо фиксировал, как в действительности выглядят и чувствуют себя люди, впавшие в бедность, не избежали чисто художественного по происхождению пасторального импульса, побудившего их так или иначе бедность идеализировать.
Оборотная сторона этой же самой точки зрения – что под красивой одеждой, как правило, скрываются люди, по самой своей природе весьма неприятные, также настойчиво поддерживается такими художниками, как Ричард Аведон, несмотря на давным-давно превратившиеся в расхожие истины представления о том, что хорошо ухоженные и хорошо воспитанные люди, обладающие большим количеством свободного времени, обычно выглядят прекрасно просто потому, что уверены в себе и владеют собой и собственным телом, тогда как скверная пища, дешевая одежда и тяжелая жизнь заставляют людей выглядеть плохо просто потому, что они прекрасно отдают себе отчет в том, как им не повезло, – и не заметить этого трудно. Само собой разумеется, что среди бедных и дурно одетых людей многие действительно прекрасны во всех отношениях, а люди богатые и хорошо одетые бывают мерзкими до отвращения. Однако нам не стоит забывать о том, что существует устойчивая тенденция зарабатывать за счет этого совершенно нейтрального по своей сути феномена моральный капитал, что эта тенденция существует не первое столетие и что за ней стоит ряд литературных и изобразительных конвенций. Она неоднократно порождала моду среди богатой публики на нарочито бедную одежду, этакую потребность в рекурсии чисто портновскими методами. ”
Ну да, все верно.
