Code: Realize

Единственная полноценная отоме для PS4.  Одинокая девушка с вживленными в грудь синими кристаллами не может ни к чему прикоснуться  – ее яд убивает людей, заставляет их растворяться, обжигает, как кислота.  Она сидит в поместье и ждет отца, оставившего ей письмо, где он называет девушку монстром, говорит, что она спасет мир, но любовь и компания людей ей не суждена.  Ее одиночество сначала нарушают солдаты королевы, желающие схватить чудовище, а затем ее похищает буквально у них из-под носа загадочный вор Арсен Люпен, настоящий джентльмен, пижон и мастер своего дела.   Арсен Люпен не ожидает вместо секретного оружия и монстра обнаружить такую красивую юную леди. “Чего ты хочешь?” – спрашивает он. “Я хочу прикоснуться к кому-нибудь”, – говорит она.  Вор обещает исполнить ее желание, а для этого придется столкнуться с кучей группировок стимпанкового мира.

Прикол игры в том, что Арсен Люпен обещает, но исполнит свое обещание только если игрок пройдет 4 (!) романтических рута других героев до конца.  Мне это кажется издевательским, но в целом это обычная романтическая визуальная новелла, не лишенная своего обаяния.  Каких-то срывающих башню ходов я не обнаружила, но сама история о не способной прикасаться, чтобы не убить, девушке очень трогательна.  В “Людях Х” мы такое уже проходили. Пятеро мужчин помогают героине обрести способность касаться кого-то.

Первым мое внимание предсказуемо привлек Ван Хеллсинг, потому что он суров, в очках и – что самое главное – учит героиню самостоятельно драться. Он настоящий воин.  Персонаж раскрыт недостаточно ярко – он герой Вампирских войн, вынужденный убить множество друзей по приказу предателя, и одержим местью.  Троп “измученный холодный мужчина, отказывающийся от любви” отыгрывается в лоб, но у Ван Хеллсинга очень красивый голос.

Продолжить чтение “Code: Realize”

писатели и афантазия

Я читала про афантазию, хотя мне крайне тяжело представить себе мыслительный процесс такого человека. Но что ей может обладать писатель, это открытие. Вот что пишет Юн Ха Ли:

“Я зрячий (как минимум, пока на мне очки…), но как только я закрываю глаза, я не могу представить даже красный круг. В результате чтение детализированных фрагментов, описывающих расположение вещей и прочие визуальные штуки, для меня — истинная боль. Я немало времени в детстве провел, пытаясь проскочить долгие описательные куски или как-то смухлевать на них, потому что они казались мне бессмысленными. Несмотря на то, что сейчас я заставляю себя читать эти куски на случай важного эмоционального подтекста, мне по-прежнему тяжело, и я уверен, что не выношу из этого чтения того, что, наверное, задумал автор.”

Думаю, большинство художественных текстов растеряет всю атмосферу при таком раскладе, не говоря уже о бессмысленности описания неведомых миров. Мне непонятно, как тогда Юн Ха Ли выстраивает свой текст. Неужели исключительно на уровне концепта, а мы уже сами все дорисовываем? Но называть человека, не способного визуализировать образы в голове, лишенным воображения –  https://www.bbc.com/russian/verticals/vert_fut/2016/06/160614_vert_fut_when_your_mind_is_blind – это преувеличение. Воображение прекрасно работает на концептах и текстах как возможностях, а не как точках для создания образов. Мне также кажется, что способность рисовать в голове точные объекты преувеличена. По-моему, мы рисуем в голове какой-то символ объекта, гибрид желания, воспоминания и впечатления от объекта, а не четкий объект.Продолжить чтение “писатели и афантазия”

Дэвид Марксон “Читательский блок” / Markson Reader’s Block

Благодаря Вандермееру прочла Reader’s Block Марксона https://www.goodreads.com/book/show/195607.Reader_s_Block , это очень депрессивная и прекрасная в плане монтажа книга. Марксон – постмодернист, любимый Уоллесом, что уже должно настораживать, но кроме этого его позднее творчество – это эксперименты над романами, удаление из них “романности”, которое все равно оставляет на выходе роман. На русском издавалась “Любовница Витгенштейна”, от которой людей разрывает в тряпки, но она более традиционна, чем “Читательский блок”. Так вот Марксон в позднем возрасте постоянно писал экспериментальные тексты, где играл с фактами и цитатами и одновременно показывал, что нарратив может быть создан поверх совершенно не подходящей для этого мозаики или даже с помощью нее. Это не хаотический катап Берроуза и не дикость дада, а более упорядоченная форма. Некоторые шутят, что Марксон изобрел Твиттер, потому что текст состоит из разнородных коротких фраз/исторических анекдотов и так далее.

“Читательский блок” – антироман. Это не должно работать, но это красиво. Марксон убирает из романа все традиционные элементы – явно выраженный сценарий, развитие персонажей, кульминации и прочее, но при этом читается результат великолепно. Текст представляет собой падающие один за другим и никак не связанные факты о жизни известных творцов (такие любят каналы и таблоиды), обрывки узнаваемых цитат, имена героев и писателей, но постепенно среди них проскакивают детали о состоянии Читателя и насмешливые заметки о Протагонисте. Автор спрашивает, должен ли Протагонист существовать, этим вводя его в текст, задаются вопросы о том, чем он должен заниматься, какая у него была семья – и это все выглядит как насмешка над стандартным построением истории. Протагонист одинок и переполнен обрывками сведений из книг, которые сталкиваются внутри него, словно пластиковый мусор, бьющийся о стенки канала. Читатель существует как он сам (читающий книгу человек) и как Читатель из книги, наблюдающий за Протагонистом (~Марксоном), но разница все же есть. Выуживать куски “сюжета” – как идти сквозь дождь из разнородных фактов о чужих самоубийствах и рождениях, при этом Марксон подтрунивает над слиянием Читателя-героя и самого читателя текста. Книга многослойна в плане смыслов и совершенно завораживает своим ритмом, рождающимся внутри коллажа.

Продолжить чтение “Дэвид Марксон “Читательский блок” / Markson Reader’s Block”

как познавать мир

Искусство можно условно разделить на фансервисное и опасное. Фансервисное существует, чтобы тебе нравиться. Если оно и тревожит, то в рамках переносимого, и выполняет психотерапевтическую функцию, убеждая, что ты хороший. Оно очень удобно.

Это не означает, что фансервис полон доброты и тепла, потому что простые потребности могут быть сколь угодно низменны, однако он не злит потребителя.  В ромкоме в конце всех не убивают игиловцы, в боевике герои не начинают целоваться и не идут на мюзикл. Тут есть схема,  а основная цель – ублажать. В ЛитРПГ автор не позволит себе вольностей, заговорив языком Уоллеса, потому что читателю должно быть хорошо, он не должен чувствовать себя жалким.

В опасном искусстве нет ненарушаемых правил, оно не дает уверенности. Оно приносит неудобную, не вписывающуюся с ходу в мир зрителя или слушателя информацию. Это своего рода конфликт, откровение. Это может быть история о людях, чей опыт непонятен и неприятен, средствами, которые могут быть сложны. Это встречи с уголками жизни, которые очень далеки, но не туристом, а брошенным на улицы бродягой. Это реализация идей, которые заставляют тревожиться. Это отсутствие “комфортности”, потому что задевается нутро, а задетое нутро ведет к действиям, т.е. простым просмотром или чтением дело не ограничивается. Это импульс, бомба.
Продолжить чтение “как познавать мир”

one album trio

Композитор One Album Trio Виктор Архаров наткнулся на стихи Эмили Дикинсон – и так впечатлился, что сделал концептуальный альбом. По-моему, прекрасная и история, и музыка – https://fancymusic.bandcamp.com/album/songs-for-emily-dickinson Там такой контемпорари/джаз в спектре от нежного льда https://fancymusic.bandcamp.com/track/a-drop-fell до сдержанной свирепости в We Grow Accustomed to the Dark. Сами стихи используются то как материал для вокала, то для прямого чтения.