Вторая мировая: «В окопах Сталинграда»

Прочитала еще до кучи ряд воспоминаний лейтенантов и «В окопах Сталинграда» Некрасова. «Окопы» скучноваты, потому что основное действие происходит за городом,  много бытовой солдатской маеты.  Кроме того в отличие от интеллигентов Никулина и Рабичева эти люди пишут простецки.  Но периодически и их пробирает,  картины перед глазами заставляют писать. Вот кусок запомнился, очень живо.

«Город горит. Даже не город, а весь берег на всем охватываемом глазом расстоянии. Трудно даже сказать  — пожар ли это. Это что-то большее. Так, вероятно, горит тайга — неделями, месяцами на десятки, сотни километров. Багровое клубящееся небо. Черный, точно выпиленный лобзиком силуэт горящего города. Черное и красное. Другого нет. Черный город и красное небо. И Волга красная. «Точно кровь», — мелькает в голове. Пламени почти не видно. Только в одном месте, ниже по течению, короткие прыгающие языки. И против нас измятые, точно бумажные цилиндры нефтебаков, опавшие, раздавленные газом. И из них пламя — могучие протуберанцы отрываются и теряются в тяжелых, медленно клубящихся фантастических облаках свинцово-красного дыма».

Сразу веришь, в голове разворачивается картина. И вот это понравилось почему-то:

«Степь голая, мучительно ровная, с редкими бородавками курганов. Сухие, выжженные овраги. Однообразный, как гудение телеграфных проводов, звон кузнечиков. Зайцы выскакивают прямо из-под ног. По ним стреляют из автоматов, пистолетов, но всегда мимо. Пахнет полынью, пылью, навозом и конской мочой»

Вторая мировая: женщины и вов

«Отдать жизнь за Родину, за Сталина, за свой взвод, за исполнение долга, за друга, за любимую женщину, – как это было естественно и органично для творческого человека на войне. Каким глупым ребячеством казалось все это пьянствующим, подсиживающим друг друга, редко бывающим на передовой, купающимся в орденах и наградах развращенным штабным бюрократам, слепым исполнителям поступающих сверху приказов.» (Рабичев)

В последнее время сплошные командировки, и  я в самолете прочитала большое количество книг о ВОВ, в том числе  три известных работы,  рассказывающие о войне без фальшивого блеска,  — «У войны не женское лицо» Алексиевич,  «Воспоминания о войне» Никулина и «Война все спишет» Рабичева.  Любая война — это бессмысленное и отвращающее прокручивание людей в фарш. Время запредельного скотства и запредельного же героизма. После окончания любых войн их результаты трактуются, как удобно в конкретном контексте (у нас, например, ВОВ превратилась в парадную разновидность религии ), пишутся мифы, но реальность обычно отвращает.  Раньше я читала и мемуары наших, и мемуары немцев, включая испуг перед русскими у Эрнста Юнгера, но таких откровенных впечатлений от войны не встречала.  Все три стоят внимания, хотя книги Никулина и Алексиевич дают лучший охват, чем Рабичев.

Прочитанные книги поражают мощным, страшным макабром. Это как сцена контузии в «Иди и смотри», звон в голове, полное погружение в ужас.  Никакое темное фэнтези, никакие фантазии на тему гибели, нагромождения трупов,  не могут превзойти реальность. Особенно в этом ключе мощно читается Никулин.  Гигантоманские картины смерти и разложения, невозможно читать  — и невозможно перестать. Но даже больше  картин боев меня поразило отношение к женщинам.  Про групповые изнасилования  немок до смерти  при полном одобрении офицеров и смех бойцов-женщин  — это как-то логически можно понять как компенсацию, месть остервенелого  солдата после нескольких лет фронтового безумия. Кто знает, как бы мы вели себя в такой ситуации? Предугадать сложно.  Многие бойцы выступали против или, понимая, что не могут остановить преступление,  устранялись, но изнасилования и убийства в Германии происходили часто.  Это мерзко  (интересно, что два автора-мужчины описывают эти картины, чтобы освободиться от увиденного или учиненного по ошибке) ,  но меня другое удивило  —  отношение к собственным, русским женщинам.

Во время войны ситуации складывались разные, люди показывали и хорошие, и отвратительные стороны. В этом смысле хороша книга Алексиевич, в ней трогательное соседствует с ужасным. Однако прослеживается неприятная тенденция, о которой я и подумать не могла. В трех или четырех книгах указано, что 17-18-летние девушки, как и парни, люто рвались на фронт, им хотелось «биться с немцем».  Кому-то из них везло — и окружавшие их бойцы девушек защищали, любили, делая напоминанием о мире; происходили трогательные истории.  Но многие женщины вместо того, чтобы стать героями, превращались в «походных жен» офицеров, т.е. их просто насиловали, пользуясь служебным положением, а затем склоняли к проституции.  Они соглашались поневоле, т.к. быть под офицером все же лучше, чем если к тебе ночью ходит, кто попало, а сбежать — нельзя. О таких ситуациях в разном ключе упоминается во всех трех упомянутых книгах.  Я неприятно поражена.

Продолжить чтение «Вторая мировая: женщины и вов»