Прочитала еще до кучи ряд воспоминаний лейтенантов и “В окопах Сталинграда” Некрасова. “Окопы” скучноваты, потому что основное действие происходит за городом, много бытовой солдатской маеты. Кроме того в отличие от интеллигентов Никулина и Рабичева эти люди пишут простецки. Но периодически и их пробирает, картины перед глазами заставляют писать. Вот кусок запомнился, очень живо.
“Город горит. Даже не город, а весь берег на всем охватываемом глазом расстоянии. Трудно даже сказать – пожар ли это. Это что-то большее. Так, вероятно, горит тайга – неделями, месяцами на десятки, сотни километров. Багровое клубящееся небо. Черный, точно выпиленный лобзиком силуэт горящего города. Черное и красное. Другого нет. Черный город и красное небо. И Волга красная. “Точно кровь”, – мелькает в голове. Пламени почти не видно. Только в одном месте, ниже по течению, короткие прыгающие языки. И против нас измятые, точно бумажные цилиндры нефтебаков, опавшие, раздавленные газом. И из них пламя – могучие протуберанцы отрываются и теряются в тяжелых, медленно клубящихся фантастических облаках свинцово-красного дыма”.
Сразу веришь, в голове разворачивается картина. И вот это понравилось почему-то:
“Степь голая, мучительно ровная, с редкими бородавками курганов. Сухие, выжженные овраги. Однообразный, как гудение телеграфных проводов, звон кузнечиков. Зайцы выскакивают прямо из-под ног. По ним стреляют из автоматов, пистолетов, но всегда мимо. Пахнет полынью, пылью, навозом и конской мочой”
